Дополнительные характеристики

91. "Оказавшись в начале др.Сатурна, человек переживает себя погруженным в дифференцированное по качествам море мужества без пространства и времени. Это Духи Воли. Сквозь них проступают иные существа, и все они — мудрость, которая излучается. Это Херувимы".
     "...Престолы жертвуют свое существо Херувимам. — Таково последнее представление, к которому мы вообще приходим, когда, идя обратно, приближаемся к Сатурну. Из их жертвы рождается время как самостоятельное существо — Духи Личности".
     "Это прекрасная имагинация: ...Престолы, Духи Воли, коленопреклоненные, полные самопожертвования, перед Херувимами. Однако это самопожертвование исходит не из ощущения малости, а из сознания, что имеется нечто, чем можно пожертвовать. ...Эту жертву они посылают как сияющее тепло, так что дым жертвы восходит к крылатым Херувимам. Из этой жертвы исходят (как если бы мы произнесли в воздухе слово и оно стало бы временем как существом), из всего этого процесса исходят Духи Времени". Неважно, что наша имагинация вначале будет антропоморфична. Все ненужное потом само отпадет.132 (2)

212. "Как при взгляде на форму человеческого лица, человеческого облика внутри вас восходит переживание духа и души, так может в вас взойти переживание, что повсюду, где есть огонь, за ним находится действующая воля. Повсюду, где вы видите огонь, пусть это будет лишь горящая щепка, находится действующая воля. ...Вашей собственной действующей волей почувствуйте себя связанными с огнем. ...Вы можете познать: ведь я нахожусь там, внутри этого пламени, ибо это есть действующая воля, она принадлежит мне так же, как мой палец.
     Воздух вы переживете в своем существе только тогда, когда переживете его как мужество. Повсюду, где выступает ветер, веющий в природе ветер, вы ощущаете собственную душу как мужество. ...Мужество это ветер. Это вы должны сопережить в своей душе.
     Вода есть внешнее явление ощущения. Где выступает ощущение, там внутренне действенно то же самое, что выступает внешне как вода. Вода — это ощущение.
     А земля, твердое является тем же самым, что и мысль. Ведь в мыслях замерзает жизнь".316 (5)

485. "Если посмотреть имагинативно на радугу, то в ней можно увидеть элементарных существ, действующих в ней. С ними связано весьма примечательное явление. Здесь (в желтом) можно видеть постоянный выход из радуги определенных элементарных существ. Они движутся через это. Когда они приходят вниз, к зеленому, то снова втягиваются в радугу. Здесь они исчезают. А с другой стороны выходят снова. Вся радуга предстает в имагинации, как поток духовного, появляющегося и исчезающего, — некоего рода духовный цилиндр. И в то же время можно заметить, что когда эти духовные существа выходят наружу, то они испытывают большой страх, а уходя внутрь — непобедимое мужество. Когда смотрят на красно-желтое, то чувствуют, что там изживается страх, а когда смотрят на сине-фиолетовое, то получают чувство: здесь все живет как мужество". И если сделать некий разрез радуги, то она будет иметь определенную толщину, как разрез цилиндрического тела. В ней возникает водный элемент и в нем живут существа, являющиеся родом отображения существ третьей Иерархии. Это действие элементарных существ выступает как действие четвертой Иерархии. Мы теперь это называем не так, но в XII-XIII веках думали именно так. И без этого знания, например, не понять сочинений Альберта Магнуса.
     "Что представляет собой эта четвертая Иерархия? — Это человек. Сам человек составляет четвертую Иерархию". Конечно, прежде имелся в виду не современный человек, но человек до грехопадения, когда он обладал на Земле властью так же, как Ангелы, Архангелы, Архаи обладали властью на др. Луне, вторая Иерархия на др.Солнце, а первая Иерархия на др. Сатурне. "С этой четвертой Иерархией пришла, конечно, как дар высших Иерархий, как нечто такое, чем высшие Иерархии владели, хранили, но чем сами не пользовались, пришла жизнь. И в переливающийся красками мир, который я описал лишь вкратце, пришла жизнь.
     Вы спросите: а разве все другое не жило ранее? — Дорогие друзья, как это обстоит, вы можете изучить на самом человеке. Ваше "я" и астр. тело не имеют жизни и, тем не менее, существуют. Духовное, душевное не нуждается в жизни. Лишь с вашего эфирного тела начинается жизнь".233 (10)

453. "Если боги дохристианских времен даровали человеку инстинктивную мудрость, инстинктивное мужество и бесстрашие, то от символа Креста струится любовь, та любовь, которая строится на основе обоюдного интереса человека к человеку".155 (5)

579a.
"В вершине лета.
     Растительный мир, одухотворяясь, восходит в космос: все групповые души животных соединяются и отдают сновидения растительного мира мысли Я человечества. — Воздух и огонь содержат в себе нечто животное.
В глубинах зимы.
     Соединяются духи растений и минералов Земли. Вода и земля содержат нечто растительное. Животные пребывают в своих формах. Человек может созерцать свой сложный человеческий облик".Д.19, с. 2

Д.19, с. 2

"Зимой — пра-собственные силы природы: в движении человека. — Уриэль.
Весной — питающие силы природы в пищеварении человека. — Михаэль.
Летом — целящие силы природы в дыхании человека. — Габриэль.
Осенью — духовные силы природы в голове человека. — Рафаэль.

Нисходящее                                        Восходящее

Зима — Габриэль = Уриэль — духовное  Сатурн

Весна — Рафаэль = Михаэль — движение  Луна

Лето — Уриэль = Габриэль — питание  Луна

Осень — Михаэль = Рафаэль — дыхание  Меркурий

Осень — указующее-позитивное — глубокий взгляд, поддерживающий жест
Зима —мягко благословляющее — серьезно-судящее
Весна — глубокий, поддерживающий взгляд — указующе-позитивное
Лето — серьезно судящее — мягко благословляющее

Движение — Михаэль — осень в весне — движение в дыхании.
Пищеварение — Габриэль — зима в лете — питание в духовном.
Дыхание — Рафаэль — весна в осени — дыхание в движении.
Восприятие — Уриэль — лето в зиме — духовное в пищеварении.

Рафаэль Уриэлю передает силы целения, духовные силы;
Уриэль Михаэлю — духовные силы, силы движения;
Михаэль Габриэлю — силы движения, силы питания;
Габриэль Рафаэлю — силы питания, силы целения".
Д.19, с.7-8

356. У мужчины мужской полюс действует вовне, женский — вовнутрь; у женщины — наоборот. В мужчине мужественность выражается наружу в воинственности. У женщины мужество направлено вовнутрь и выража­ется в ее жертвенности. 56 с.94

363. "У каждого человека — это просто факт — эф.тело двухчастно, и эф.тело мужчины, каким оно жи­вет среди нас, обладает женскими свойствами, а эф. тело женщины — мужскими. ... В действительности в физическом материальном человеке мы имеем не что иное, как физическое выражение тотальной личности. Человеческая душа строит себе тело подобно магниту, образующемуся из двух полюсов. Она строит себе мужскую и женскую части: один раз одну часть как физ.тело, другой раз другую — как эф.тело. Поэтому в отно­шении тех страстей, которые связаны именно с эф. телом: преданности, самоотверженности, храбрости, любви, — женщина может открыто выказать свойства мужского характера, а мужчина нередко — женского. В противоположность этому в отношении свойств характера, более связанных с физическим, во внешней жизни изживаются последствия прямого полового (принципа).
     Поэтому должно стать ясно, что в каждом человеке, если мы хотим рассмотреть его целиком, мы имеем перед собой явление из двух частей: открытой (внешней), материальной, и сокрытой, духовной. И только тот человек полный, кто в состоянии с внешним мужским, соединить в своем внутреннем женски прекрас­ный характер. Именно это издавна предчувствовали великие духи, особенно мистические натуры в прошлой духовной жизни.
     Теперь, с тех пор, как материализм протиснулся во внешнюю культуру, мы находимся в важной точке, где мужчина играет большую (чем женщина) роль. Эта внешняя культура является мужской культурой, поскольку она ма­териальная". Эта культура должна быть завершена благодаря тому, что живет в каждом мужчине, что мис­тики как глубочайшее мужской души называли "вечно женственным".
     "Кто кое-что понимал в благородной духовной культуре, также указывал на женский характер души; и именно из мужской культуры проистекает изречение (Гете): "И женственность вечная туда нас возводит". Большой мир, Космос представляется как мужское, а душа, оплодотворяющаяся мудростью Космоса, — как женское". Духовнонаучное движение "...ведет людей к преодолению в себе полового и к восхож­дению к Самодуху, Манасу, который стоит выше пола, сверхличен...". Когда-то мы должны будем сказать: не женское, не мужское, а "вечно человеческое туда нас возводит".54 (5)

Планеты и душевное

515. "Глядя духовными глазами с Земли на существо Сатурна, получают представление о силах, помо­гающих человеку в отношении действующего в его организме химизма чувствовать себя самостоятельным духовно-душевным существом. Если мы рассматриваем это бытие Сатурна извне, в его духовно-душевном аспекте, то силы космоса предстают нам как закладывающие инстинкты в человеческую природу.
     А бытие Юпитера (см. схему) являет нам все то, что в человеке находимо более душевным образом, чем инстинкты, что имеется в человеке как склонности, как симпатии...
     Бытие Марса представляет собой все то, что хотя и не является моральной заповедью, которую человек вбирает вовнутрь, но, в то же время, я бы сказал, является импульсом, происходящим из всей характеро­логической структуры человека. Мужественен ли человек в отношении своих нравственных действий, или он ленив — это заложено в силах, которые познают, созерцая строй Марса с другой стороны; т.е. это в большей мере бессознательные импульсы, а не полностью осознанные моральные импульсы, описанные в моей "Философии свободы" как коренящиеся в чистом мышлении.
     Итак, рассматривая связь человека с внешними планетами, имеют то, что относится по большей части к добродетелям в человеке, связанным, в определенном смысле, с человеческим организмом. Что рождается с человеком, происходит из космоса, из Мироздания; что является более инстинктивным, инстинктивно бьет ключом из всего организма, — это сатурнообразно; что бьет ключом как склонности, аффекты — юпитерообразно. Что бьет ключом как активная, инициативная сила, но связанная с организмом, — марсианской природы.
     ... Взглянув безо всякой предвзятости на мировые явления, вы скажете себе: что мой рассудок находит в себе активным образом — это ведь осуществляется в мировых явлениях. Рассудок находится внутри мировых явлений.
     Ну, а силы, представляющие рассудительное в мироздании, которые затем рождаются с нами как наши рас­судочные зачатки, как наше благоразумие (ум, расчет), они — меркуриальной природы в Мироздании". Венера традиционно представляет любовь. Луна — фантазию, память. "...но понимаемую не так, как это пред­ставлено органической деятельностью, лежащей в основе воспоминания, а как образование представлений. Представления памяти также идентичны с образами фантазии, только они образуются с полным доверием к действительным переживаниям. Можно также сказать: фантазия и память, а также более внутрен­ние добродетели и способности связаны с силами, представленными существом Луны, Венеры, Юпи­тера и т.д.".
     "Мы схватываем пространство в нас самих и смотрим на непространственное; как здесь мы из точки видим пространство, так вне тела мы смотрим из пространства на точку. ... мы видим столько миров, сколько человеческих душ стоит в связи с Землей, но — только одну человеческую природу, одного человека. Мы все есть один человек, когда смотрим на себя извне. Поэтому в науке посвящения говорят о тайне числа, что оно имеет значение с той или иной точ­ки зрения. Что на Земле — единство, в космосе — множественность". Поэтому в древности при счете единица включала в себя всё, все числа.213 (4)

1196. "Везде, где мы теряем нашу рассудительность, осторожность, умеренность, мы отдаем силы Люциферу. Он забирает эти силы, а вместе с ними и те, которые нам нужны для органов дыхания и пищеварения. И если мы не обладаем добродетелью умеренности, то, перевоплощаясь, будем иметь эти органы больны­ми. Увлекающиеся жизнью вожделений, страстей, являются кандидатами в будущие декаденты, они станут лю­дьми, страдающими всевозможными недостатками физ. тела".
     "О человеке, который в обычной жизни обладает добродетелью мужества, говорят: у него сердце на правильном месте. ... Выражение "храбрый" также подходит для этой добродетели". Органом, который ис­пользует эта добродетель, является сердце — физическое и эфирное. В астр. теле этот орган переносит свои силы из одной инкарнации в другую, тогда как, например, мозг (орган мудрости) после смерти становится божественным продуктом и в следующей жизни и материально, и во внут­ренних силах строится заново. "Если мы стоим в жизни трусливо, то остаются бездеятельными силы, которые должны прони­зывать наше сердце. Они тогда являются семенами для Люцифера. Он захватывает их, и в следующей жизни мы их не имеем. Быть трусливым по отношению к жизни означает отдавать определенные силы Люциферу. И в следующей жизни этих сил нам тогда будет не хватать для построения нашего сердца — органа, инструмен­та мужества. Мы вступим тогда в мир с дефектным, плохо сформированным органом".159(1)

1367. Добродетель души ощущающей воспитывается через мудрость, которая в древнюю египетскую культу­ру была дана инстинктивно и вела людей к развитию интереса друг к другу помимо кровно-родственных свя­зей. Для души рассудочной добродетелью является мужество, бесстрашие, и в греко-латинскую культуру это было дано также инстинктивно. "Если мы теперь посмотрим на себя в 5-й послеатлантической культуре, то должны будем сказать: в отношении мужества и бесстрашия мы находимся в том же положении, в каком были греки в отношении мудрости, которой обладали халдеи и египтяне. Мы оглядываемся на то, что в сравнительно недавнем прошлом было подарком богов, а теперь мы вновь должны к этому стремиться. Но ... это стремление должно быть преобразовано. Что как мужество и бесстрашие, как подарок богов, носило внешний характер, мы видим это преобразованным во Франциске Ассизском... в настоящую любовь. А эта истинная любовь должна выводиться из другой добродетели, из интереса, из участия к тому существу, к которому мы обращаем нашу любовь.
     Итак, мы можем сказать: как древнее мужество и бесстрашие выводились из Мистерий европейскими бра­минами, державшимися в тени мудрецами, так в самой человеческой природе, из нее самой должно быть вы­ведено соединение добродетели с интересом. .. Сострадание может принять не всякий человек. Понимание же не может оттолкнуть ни один здоровый человек. Поэтому не следует порицать поведение другого челове­ка, если он в своих действиях исходит из понимания. Это понимание есть то, что может привести нас к другой добродетели: к любви. Она есть то, чем становится добродетель души рассудочной, или характера, благодаря Импульсу Христа; это та добродетель, которую мы называем человеческой любовью, ведомой чело­веческим пониманием".155(5)

1411. "Силы, обусловившие наше выпрямление в детстве, продолжают действовать, когда мы затем учим­ся говорить. Силы, действовавшие в раннем детстве, не теряются в дальнейшем. Они остаются, но действу­ют в добродетели, которая выражается в правильном, в правом, в добродетели всеобъемлющей справедли­вости. ... Сила, которую мы употребили, будучи детьми, чтобы из ползающего существа стать прямо­стоящим, живет в нас, когда мы развиваем добродетель справедливости, четвертую из названных Платоном (другие: мудрость, мужество, умеренность).
     Кто действительно упражняется в справедливости, тот каждую вещь, каждое существо ставит на пра­вильное место. ... Мы укрепляемся в справедливости, когда развиваем силы, приводящие нас в духовное отношение со всем космосом. Справедливость определяет меру связи человека с Богом. Несправедливость означает потерю Бога, потерю своего божественного происхождения".
     "По-настоящему можно учиться, когда юность позади. ... беря в руки "Ифигению" Гете или "Телля" Шиллера, обычно думают: ведь это мы уже читали в школе. — Но думать так не следует, ибо эти вещи дейст­вуют наилучшим образом, если их читают в старости, т.к. тогда они служат справедливости и мудрости". Становясь мудрыми, мы можем свободно обращаться с Я и астральным, мы астр. тело преобразуем в Самодух, а с физическим мозгом остается связанным только эфирное". В отношении мужества "...человек свободен только своим Я и опору имеет в физ.,эф.,и астр. телах". В отношении умеренности, рассудительно­сти "...мы становимся свободными только в ядре нашего Я, мы остаемся связанными нашим Я с физ.,эф., и астр. телами и работаем над его освобождением от них".159 (1)

Прошлое, настоящее, будущее: истина, красота, добро и четыре платоновские добродетели. Физическое, эфирное, астральное

1413. "Две добродетели: справедливость и мудрость, указывают нам на прошлое, на времена, протек­шие в прошлых воплощениях, когда мы еще пребывали в лоне Бога. ... Мужество и рассудительность (уме­ренность) светят в будущие инкарнации. ... Мудрость и справедливость нельзя развивать, не удалив эгоизм. ... Они выводят нас за самих себя и делают членами единого всечеловеческого организма".159 (1)

Правдивость, мужество. Душа ощущающая и душа рассудочная

1449. "Моральный идеал правдивости является сегодня тем, что правильным образом обусловливает добродетель души ощущающей человека".
     Добродетель, особенно соответствующая душе рассудочной, или характера, "...есть отвага, мужество, неустрашимость. По-немецки этот член души называется Gemutseele (Mut — это мужест­во, отвага), и, т.обр., уже в звучании слова выражена суть души характера. Словом Gemut выражает­ся как раз середина человеческой души, равновесие в мужестве".155 (5)

1450. "Мужество, перенесенное в спиритуальное, — это любовь".155 (4)

4. Представим себе печать, на которой написано имя "Иванов". Приложив ее к сургучу, мы получим оттиск. "И вот, приходят кантианец и физиолог и говорят: нет никакого отношения между печатью, сделанной, скажем, из бронзы, и тем, что осталось на сургуче. ...Ничто из бронзы не перешло в сургуч и наоборот. То и другое разной природы... Но получилось нечто иное, что не является ни сургучом, ни бронзой, но в обоих пребывает в одном и том же виде. И это именно "Иванов", то есть то, что не связано ни с бронзой, ни с сургучом, но пребывает в живом... Итак, мы имеем духовно-душевное и телесное. Духовно-душевное отпечатлевается в телесном. А то, что в обоих остается одним и тем же, — это дух. ... И мы не постигаем духовного, когда рассматриваем лишь одно душевное, как не узнаем Иванова, разглядывая, только печать. Мы не постигаем дух, вглядываясь в материальный мир, как не узнаем Иванова, рассматривая сургуч. Дело в том, что наш дух есть посредник, отношение между душевным и телесным".191 (3)

Медиумизм и Я

1566. "По отношению к мозгу зрительный нерв, слуховой нерв, тепловой нерв выключают все, что вы получаете на их периферии, ослабляют до слабой тени. Эта слабая тень находится в том же отношении к ощущению, как 20 г. мозга к 1500 г.; 20 г. — это тоже тень от мозга весом в 1500 г. ... На эту сла­бую тень (ощущения) должны мы обратить внимание, ибо только там должно находиться наше Я.
     В тот момент, когда наше Я выключается, когда мы становимся медиумом, в нас тотчас же вползает элементарное существо... вползает в эти слабые тени или в слабые звуки, что прихо­дят через слух и т.д. Во все, что принадлежит Я, туда, где выключены внешние ощущения чувств, вползают эти существа и делают медиума одержимым собой. И вплоть до разветвлений нервов, вплоть до обра­зования воли, т.е. до тех нервов, где формируется воля, вползают эти существа. В результате ме­диум начинает становиться активным, поскольку в нем захватывается то, что должно быть в человеке за­хвачено только Я. Остатки веса мозга, остатки цветовых ощущений, слуховых ощущений, все это тонкое, теневое наполняет нас как фантом — ибо эти 20 г. веса являются лишь фантомом; слабые тени цвета, идущие вовнутрь, также фантомообразны. И во все это погружается описанное элементарное существо, и человек становится таким, что своим телом он лежит совершенно спокойно, летаргически спокойно. ... деятельным становится фантом. Это вы можете увидеть, напр., по тому способу, каким медиум пишет. ... в чело­веческом фантоме в данном случае пером в руке медиума водит элементарное существо (а не Я)".
     "Каждый раз, когда сознание человека помрачается не благодаря нормальному сну, а через что-либо иное, возникает опасность, что здесь откроется окно для только что описанного мира". 243(8)

     225. "Родившийся в Афинах в 427 г. до Р. Х. Платон, ощущал, как ученик Сократа, что благодаря учителю в нем укреплялось доверие к жизни мысли. Все, что хотело выявить предыдущее развитие, достигает в Платоне высшей точки, и это есть представление о том, что в жизни мысли раскрывается мировой дух. Это ощущение проливает свет на всю душевную жизнь Платона. Все познаваемое человеком посредством чувств или каким-либо иным образом не имеет цены до тех пор, пока душа не осветит это светом мысли.
     Философия становится для Платона наукой об идеях как об истинно сущем. И идея есть откровение мирового духа посредством откровения мысли. Свет мирового духа сияет в человеческой душе, раскрывается в ней как идеи; и человеческая душа, схватывая идею, соединяется с силой мирового духа. Распростертый в пространстве и времени мир подобен морской воде, в которой отражаются звезды; но действительно лишь то, что отражается как идея. Таким образом, для Платона весь мир превращается в действующие друг на друга идеи. Их действия в мире осуществляются благодаря тому, что они отражаются в первоматерии. Благодаря этому отражению возникает то, что человек видит как отдельные вещи и отдельные процессы. Но не следует познание распространять на первоматерию, ибо в ней нет истины. К ней человек приходит после того, как выделит из образа мира все, что не является идеей.
     Для Платона человеческая душа живет в идее; но эта жизнь устроена таким образом, что душа не во всех своих проявлениях является откровением жизни в идеях. Платон, по-видимому, различает в человеческой душе три члена, или части: душу разума, мужественную душу и душу вожделений. Но мы вернее определим дух его представлений, выразив это иным образом. Душа по своему существу — член мира идей. Как таковая она — душа разума. Но она действует так, что к своей жизни в разуме она присоединяет деятельность в мужестве и в вожделениях. В этом тройственном проявлении живет земная душа. Как душа разума, она через физическое рождение нисходит к земному бытию и со смертью вступает вновь в мир идей. Поскольку она душа разума, она бессмертна, ибо как таковая — она сопереживает вечное бытие мира идей.
     Это учение Платона о душе является значительным фактом в эпохе восприятия мысли. Пробужденная мысль обратила внимание человека на душу. У Платона развивается взгляд на душу, являющуюся целиком результатом восприятия мысли. В Платоне мысль осмелилась не только указать на душу, но также выразить, что такое душа, известным образом описать ее. И то, что мысль может сказать о душе, дает этой последней силу осознать себя в вечном. Мысль в душе освящает даже природу временного, расширяя свое собственное существо за пределы временного. Душа воспринимает мысль. Душа нравственна, если устраивает жизнь так, чтобы с особой силой выявляться как душа разума. Мудрость — это та добродетель, которая исходит из разумной души; она облагораживает человеческую жизнь; мужество соответствует мужественной душе, сознательность — душе вожделений. Две последние добродетели возникают, когда разумная душа становится властительницей над откровениями двух других душ. Когда все три добродетели гармонически совместно действуют в человеке, возникает то, что Платон сзывает справедливостью, направлением к добру". 18(2)

     32. Древний путь посвящения в Европе был по характеру экстатический, т.е. был связан с потерей власти над собственным Я, когда посвящаемый хотел проникнуть в тайны Макрокосмоса. Посвящение про­исходило под руководством учителя и подчиненных ему помощников. Эти помощники ставили себя на служе­ние северо- и восточноевропейским Мистериям так, что одни из них особенно развивали переживание про­растающих сил весны за счет отказа от переживаний всего остального (лета, зимы, осени), другие особенно развивали переживание другого времени года. Они односторонне усиливали свое Я и этим создавали избыток я-силы. Этот избыток я-силы они по определенным правилам переливали в посвящаемого, Я кото­рого делалось все слабее и слабее. Было необходимо 12 помощников (по 3 для каждого времени года), ко­торые я-силу жертвовали идущему в Макрокосмос, чтобы затем рассказать, как выглядят высшие миры.
     Вначале посвящаемый входил в элементарный мир. Его Я растворялось во всем мире, а в элементар­ный мир вступало его астр.тело со всеми страстями и вожделениями, не гармонизированными силами Я. Каждое астральное качество притягивает к себе астральное элементарное существо, которое питается этим качеством; и когда посвящаемый возвращался к себе, то эти существа стремились усилить в нем плохие качества, питавшие их. Чтобы этого не случилось, было необходимо пройти строгое подготовление, состоявшее в усилении моральной силы. Как мистик развивал смирение, так в нашем случае особенно раз­вивалась сила внутреннего преодоления. Ученик упражнялся в жизни преодолевать страшные препятствия, опасности, чтобы затем не потерять себя в элементарных существах. Бесстрашие и преодоление.
     После элементарного мира ученик входил в духовный мир, в мир Иерархий, далее — в мир разума, отку­да идут силы, формирующие наш рассудок и мозг, и наконец — в мир праобразов, откуда идут силы, форми­рующие органы ясновидения". 119 (6)

     535. "Это закон оккультизма, что те, кого принимают в эзотерическое течение, вначале могут встретить сильные противодействия. Это относится к их испытанию, чтобы перед лицом этих противодействий они сохраняли силу. Кто становится оккультистом, должен быстро покончить с вещами, с которыми в ином случае он встречался бы в течение нескольких жизней. ... Ему необходимо все мужество для познания, которому он следует. Такое полное мужество является крепким пробным камнем". 264 с.79

     537. "Всякий желающий стать видящим должен вырабатывать три добродетели, совершенно необходимые ему. Первая: уверенность в себе. Вторая: самопознание; никогда не следует в страхе отшатываться от своих ошибок, от видения их. Третья: присутствие духа; ибо на астральном плане встречается многое та­кое, что хотя и пребывает постоянно вокруг нас, но совершенно иное дело — это видеть". 98(1)

Медитирующий пытается составить себе представление о Страже Порога

     942. "Когда душа достигнет способности наблюдать что-либо вне чувственного тела, для нее могут на­ступить известные трудности в жизни чувств. ....Воспринимая внешний (духовный) мир, она тотчас же как бы сливается с ним; она не может представить себя отделенной от него, как она представляет себя отделенной от внешнего чувственного мира. ... Нельзя больше сказать: я мыслю, я чувствую — или: у меня есть мысли и я слагаю их. Надо сказать: нечто мыслит во мне, нечто зажигает во мне чувства, не­что слагает мысли, так что они выступают совершенно определенно и оказываются присутствующими в со­знании.
     В этом чувстве может заключаться что-то чрезвычайно гнетущее ... То, как оно проявляется, может показать, что сверхчувственный внешний мир хочет почувствовать себя, хочет помыслить себя, но что-то мешает ему осуществить это желание. В то же время испытываешь такое ощущение, что это, так прося­щееся в душу, и есть настоящая действительность и что только она одна может объяснить все дотоле пе­режитое как действительность. Это ощущение принимает еще и такую форму, что сверхчувственная действи­тельность является чем-то, по ценности своей далеко затмевающим доселе 111ведомую душе действитель­ность. Это ощущение потому имеет в себе что-то гнетущее, что приходишь к мысли: следующий шаг, кото­рый предстоит тебе сделать, ты должен захотеть его сделать. В самом существе того, чем ты стал бла­годаря своему внутреннему переживанию, заключена необходимость сделать этот шаг. Если бы этот шаг не был сделан, то тебе пришлось бы ощутить это как отрицание того, что ты есть, или даже как самоунич­тожение. Тем не менее, может явиться и такое чувство, что ты не в состоянии его сделать или что если и попытаешься его по возможности сделать, то все-таки он будет несовершенным.
     Все это превращается в представление: такой душе, какова она теперь, предстоит задача, с которой справиться она не может ... она не может быть принята сверхчувственным внешним миром, потому что по­следний не хочет иметь ее в себе. ... она принуждена сказать себе: ... ты отлучила себя от подлинно­го наблюдения истины. — Это чувство знаменует собой опыт, который получает все более и более решаю­щее значение относительно ценности твоей собственной души. Чувствуешь, что всей полнотой своей жизни пребываешь в заблуждении. Однако это заблуждение отличается от других заблуждений. Последние мысля­тся, это же — переживается. Заблуждение мысленное устраняется, когда неверная мысль заменяется вер­ной. Пережитое заблуждение стало частью самой душевной жизни; ты сам теперь — заблуждение; нельзя просто его исправить; ибо как тут ни думай, а оно все же здесь, оно часть действительности и притом — твоей собственной действительности. Такое переживание заключает в себе что-то уничтожающее для твоей собственной сущности. Мучительно ощущаешь, как твой внутренний мир отталкивается всем тем, че­го страстно желаешь. Эта боль, ощущаемая на известной ступени душевного странствия, далеко превосхо­дит все то, что можно испытывать как боль в мире внешних чувств. О, она может превысить все то, до чего человек дорос в своей предшествовавшей душевной жизни. Она может заключать в себе что-то оглу­шающее. Душа стоит перед жутким вопросом: откуда мне взять силы, чтобы вынести возложенную на меня задачу? Но она должна найти эти силы в своей собственной жизни. Они состоят в том, что можно назвать внутренним мужеством, внутренним бесстрашием.
     Чтобы сделать дальнейшие шаги в душевном странствии, необходимо изнутри раскрыть силы, способные выносить такие переживания, которые давали бы внутреннее мужество и внутреннее бесстрашие, силы, каких вовсе не требуется для жизни в теле внешних чувств. Такие силы развиваются только через истинное самопознание. В сущности только на этой ступени развития видишь, как мало на самом деле ты знал о себе до сих пор. Раньше ты отдавался внутреннему переживанию, не рассматривая его так, как рассматривают часть внешнего мира. Но благодаря тем шагам, которые привели к способности переживать вне те­ла, человек получает особые средства для самопознания. Он научается до некоторой степени смотреть на себя с точки зрения вне чувственного тела. И описанное угнетающее чувство само уже есть начало истинного самопознания. Переживание себя заблуждающимся в своем отношении к внешнему миру показыва­ет человеку, какова в действительности его собственная душевная сущность. ... Только в такое мгно­вение впервые замечаешь, в какой степени ты любишь в себе то, что теперь приходится ощущать как безобразие. Могущество себялюбия является в полном своем объеме. В то же время обнаруживается, как мало ты склонен отбросить это себялюбие. Трудность оказывается очень большой уже тогда, когда дело идет о свойствах души, касающихся обычной жизни, ее отношения к другим людям. Через истинное само­познание узнаешь напр., такие вещи: доселе ты считал, что относился к такому-то человеку доброжела­тельно, а на самом деле ты питал к нему скрытую в глубине души зависть, или ненависть, или что-ни­будь подобное. Знаешь, что эти не обнаруживавшиеся до сих пор чувства захотят когда-нибудь прояви­ться. И понимаешь, что было бы совершенно поверхностным сказать себе: вот ты теперь узнал, как об­стоит у тебя дело, так уничтожь же в себе зависть и ненависть. Ибо становится ясно, что несмотря на это намерение ты, скорее всего, окажешься очень слабым, когда жажда удовлетворить ненависть или из­жить зависть вырвется из души как бы с первобытной силой. Такого рода частичное самопознание возни­кает в зависимости от того, когда наступает переживание вне чувственного тела, ибо тогда самопозна­ние становится истинным и не может быть больше затемнено желанием увидеть себя таким, каким было бы приятно оказаться.
     Эти особые вспышки самопознания бывают мучительными, угнетающими для души. Но кто хочет приобре­сти способность переживать вне тела, тому не следует их избегать. Ибо они непременно наступят бла­годаря тому совсем особому отношению, в которое человек должен встать к своей собственной душе. Но нужно еще больше душевных сил, когда дело касается всеобщего человеческого самопознания. Наблюдаешь себя с такой т.зр., которая лежит за гранью прежней душевной жизни. Говоришь самому себе: ты смотрел на вещи и события мира сообразно твоей человеческой сущности и так судил о них. Попытайся предста­вить себе, что ты больше не можешь их так рассматривать и так судить о них. Но тогда ты вообще пе­рестаешь быть тем, что ты есть. У тебя не остается внутренних переживаний. Ты сам становишься ничем. — Так должен сказать себе не только тот, кто живет в повседневности и лишь изредка создает себе представления о жизни и о мире. Так должен сказать себе каждый ученый, каждый философ. ... Оглядываешься на всю свою душу, на свое "я" как на то, что приходится сбросить с себя, если хочешь вступить в сверхчувственный мир. И все-таки душа не может не считать это "я" своей подлинной сущностью, пока не вступит в сверхчувственный мир. Она принуждена видеть в нем истинную сущность человека. Она должна сказать себе: через это мое "я" должна я создавать себе представления о мире; это мое "я" мне нельзя утратить, если я не хочу утратить самое себя как существо. В ней господствует сильнейшее стремление повсюду сохранить свое "я , чтобы не потерять всякую почву под ногами. Так должна ощущать душа в обыденной жизни; но ей нельзя больше так ощущать, когда она вступает в мир сверхчувственный. Здесь она должна переступить через Порог, за которым ей надлежит расстаться не только с тем, что она счи­тала своим ценным достоянием, но и с тем, чем она была доселе для самой себя. Она должна быть в со­стоянии признаться себе, что принимаемое ею прежде за основную правду о себе за порогом сверхчувст­венного мира обнаруживается как самое жестокое заблуждение.
     Перед таким требованием душа может содрогнуться и отступить. То, что ей предстоит сделать, при­знание ничтожества своей собственной сущности, она может ощутить до такой степени утратой себя, что у Порога она почувствует себя бессильной исполнить это требование. Осознание этого может принимать всевозможные формы. Оно может проявиться совершенно инстинктивно, и человеку, кото­рый думает и действует в духе этого признания, оно может представиться чем-то совсем иным, а не тем, что оно есть на самом деле. Он может, напр., ощутить глубокое отвращение ко всяким сверхчувственным истинам. Он может счесть их за мечтания или за фантастику. Но он поступит так только потому, что в неведомых ему самому глубинах души он питает тайный страх перед этими истинами. ... Однако может случиться и так, что человек не остановится перед этой инстинктивной задержкой на подступах к Поро­гу, что он сознательно дойдет до Порога, потом повернет назад, ощутив страх перед дальнейшим. Но то­гда ему будет нелегко изгладить действия, оказанные на его обычную душевную жизнь приближением к По­рогу, ибо испытанное им бессилие быстро прострется на всю его душевную жизнь.
     Дальнейшее заключается в том, чтобы человек усвоил себе способность отбрасывать при вступлении в сверхчувственный мир все, что он ощущает в обыкновенной жизни как самую твердую правду, и чтобы он научился ощущать вещи и судить о них по-иному. Но он должен также ясно сознавать, что когда он опять будет в мире внешних чувств, то ему снова будет необходимо пользоваться тем родом ощущений и сужде­ний, которые имеют силу для этого мира. Он должен научиться не только жить в двух мирах, но жить в двух мирах совершенно различно. Находясь в мире внешних чувств и рассудка, он не должен умалять зна­чение здравого суждения по той причине, что в ином мире он вынужден применять иной род суждения.
     Трудно для человеческого существа занять такое положение. Эта способность достигается продолжите­льным, усиленным и терпеливым укреплением душевной жизни. Переживая опыт, связанный с приближением к Порогу, человек ощущает, что для обыденной душевной жизни это благодеяние — не подходить к По­рогу. Ощущения, возникающие при этом в человеке говорят о том, что это благодеяние проистекает от какого-то властного существа, защищающего человека от опасности пережить у Порога ужасы самоуничто­жения. За внешним миром, в обычной жизни, сокрыт иной. У его Порога стоит строгий Страж, способствующий тому, чтобы человек ничего не узнавал из законов сверхчувственного мира. Ибо все сомнения, всякую неуверенность относительно этого мира все же легче перенести, чем созерцание того, что надо оставить позади, если хочешь вступить в сверхчувственный мир". 16 (4)

     1008. "Двенадцать добродетелей (по месяцам) для медитирования и усвоения в жизни.

Апрель	Почитание (благоговение)	станет жертвенной силой
Май	Равновесие (внутреннее)	приведет к прогрессу
Июнь	Выдержка (терпение, стойкость)	станет верностью
Июль	Бессамостность (самоотверженность, альтруизм)	приведет к катарсису
Август	Сострадание	станет свободой
Сентябрь	Вежливость (учтивость)	станет сердечным тактом
Октябрь	Удовлетворенность	станет спокойствием, невозмутимостью, прозрением
Ноябрь	Терпение	станет проницательностью
Декабрь	Контроль мыслей ("Держи язык за зубами")	станет ощущением истины
Январь	Мужество	станет силой спасения
Февраль	Сдержанность (Умение молчать, хранить тайну)	станет медитативной силой
Март	Великодушие	станет любовью

     Упражнения всегда начинать с 21 числа предыдущего месяца. Напр., апрель с 21.3 по 21.4. 42/245(1)

     1151. "Упражнения в дальнейшем развитии душевного содержания, в установлении пустого сознания можно повести так далеко, что душа станет достаточно сильной, чтобы абстрагироваться также и от собст­венного хода жизни. И в тот момент, когда человек оказывается достаточно сильным для этого, он живет в сознании, не имеющем перед собой физического организма, а также всего того, что может быть воспри­нято в мире через физический и эфирный организмы. Для такого сознания не существует чувственного мира со всеми его чувственными впечатлениями, для такого сознания не существует также и суммы всех эфир­ных свершений в космосе, к которым человек восходит через имагинативное познание. Все это необходимо устранить. Благодаря этому в человеческой душе восходит высшая ступень инспирации. ... Таким путем достигают созерцания доземного бытия человеческой души. ... тогда, по сути говоря, человек впервые постигает природу человеческого я-существа, духовного человека. ... тогда человек также получает воззрение на мышление, на представление".
     "Выработка инспиративного познания означает, по сути, также оживление омертвелого мышления. Бла­годаря этому человек не переносится полностью в бытие до рождения, но через душевное созерцание по­лучает действительный образ доземного бытия, о котором он знает, что оно возникло не здесь, на Зем­ле, но светит в это земное бытие из человеческого бытия до рождения. Он познает в образах, что это познавательное образование относится к состоянию человеческой души в доземном бытии". 215 (4)

Страх и мужество

     613. "Человек, который тысячи и тысячи раз, стоя перед пугающими событиями, заставляющими других людей бледнеть, не сказал себе со спокойной душой: я стою перед ужасной опасностью, но я знаю, что от страха мое положение не станет лучше, а только лишь — благодаря храбрости, — тот не может считать себя достаточно подготовленным" к открытию сверхчувственных восприятий.

     614. "Как человек учится смерти, так может он научиться отмиранию чувств. Но первое, что необ­ходимо усвоить, — это умение уверенно и твердо стоять среди завихрений жизни, не знать абсолютно ни­какой боязни и страха, а спокойно и уверенно смотреть в глаза любому событию, с каким бы мы ни столк­нулись". 264 с.207

     615. "Именно через многократно повторяющуюся медитацию над мыслью, что вещи нисколько не меня­ются от того, что я о них знаю, человеку можно в значительной мере преодолеть страх". 144(1)