BDN-STEINER.RU

ANTHROPOS
Энциклопедия духовной науки
   
Главная

Предметный указатель





ДИОНИС

313. Древний грек понимал: "я ношу нечто во мне, в моем существе, чем я обязан моему земному сознанию, и чего не могут мне дать непосредственно (верхние) боги — Зевс, Посейдон, Плутон, в чем они, однако, могут действовать". Это земное, обещающее человеку в будущем я-сознание, олицетворяла Персефона. А Дионис был сыном Персефоны и Зевса.
     "Зевсова часть в сотворении Диониса состоит в том, что Зевс представляет собой единое, несмешанное, нерасчлененное. ...Гера принадлежит к категории тех люциферических богов, которые как раз работают в раздроблении, индивидуализации человека; поэтому Гера часто представлена ревнивой. Ревность может возникнуть только там, где ограничена индивидуальность. ...Гера принадлежит к тем богам, которые способствуют обособлению, индивидуализации, отъединению; поэтому Гера способствует тому, чтобы был разорван Дионис, исшедший из связи Персефоны и Зевса. ...она вызывает богов, сконцентрированных в силах Земли, титанов, чтобы они раздробили единое сознание и оно вошло в отдельные тела. Но это сознание должно быть вначале замкнуто от мира".
     Гера в действительности хотела, чтобы люди в своих индивидуальностях были абсолютно отъединены друг от друга. "Но наравне с действием Геры выступила интеллектуальность "я", и хотя человек утратил ясновидение, он мог рассудочно строить образ, картину мира. Центральную власть в этой картине мира, которую мы делаем себе из мыслей и образов фантазии, которыми мы охватываем мир, греки представляли в божественном существе — в Афине Палладе...
     Что представлено макрокосмически: растерзанный Дионис и его сердце, спасенное Афиной Палладой и принесенное Зевсу, — это есть макрокосмический противообраз того, что совершается микрокосмически". Силы, разрывающие Диониса, человек носит в себе, они являются основой человеческого эгоизма — низшие животные инстинктивные потребности человека; из них развиваются симпатии и антипатии. Если бы действовала одна Гера, человек развивал бы энтузиазм к еде, размножению. Но с помощью нашего сердца мы можем развивать энтузиазм другого рода: "Если наше сердце бьется для духовного мира, для великих идеалов духовного мира, если наше сердце воспламеняется спиритуальным... тогда человеческая натура просветляется, одухотворяется благодаря тому, что Афина Паллада присовокупила к деянию Геры. Всю грандиозность этого факта люди поймут лишь со временем".
     Древний Дионис (Дионис Загрей) был растерзан титанами по наущению Геры. Афина Паллада спасла его сердце, принесла к Зевсу и спрятала в его владениях. "Далее нам рассказывается, как древнее ясновидческое сознание, представленное древним Дионисом, развивалось в юном Дионисе в позднейшее сознание, в наше современное я-сознание с его интеллектуальной культурой, со всем тем, что следует из нашего рассудка, вообще из нашего "я"; это имеет свой макрокосмический противообраз во втором Дионисе, который возникает благодаря тому, что из спасенного сердца растерзанного Диониса приготовляется любовный напиток для Семелы, с помощью которого она — смертная женщина — соединяется с Зевсом, с силами астр. тела. Так существо, которое является уже другим человеком, соединяется с тем, что переходит с др.Луны, и отсюда возникает современный человек, имеющий свой макрокосмический противообраз в юном Дионисе, сыне Зевса и Семелы. ...а поскольку он есть макрокосмический противообраз нашей интеллектуальной силы "я", то он должен быть той интеллигенцией, которая простирается по всей Земле, простирается пространственно". И удивительно, греки рассказывали о том, что юный Дионис путешествовал в Индию, Египет, где он изучал земледелие, науки.
     Юный Дионис был уже совсем родственен человеку и стоял ближе к нему, чем боги. В седой древности он действительно был рожден среди людей, о чем рассказывает легенда; в физ. теле был он воплощен, как древнегреческий герой. Он действительно совершил поход в Индию, и та часть индийской культуры, которая не происходит от святых Риши, произошла от юного Диониса. "Тот поход, грандиозный доисторический поход действительно имел место. При этом образ Диониса, фактически жившего как человек, сопровождала примечательная свита, которую миф обозначает как силенов, фавнов и т.п. В роли предводителя большой армии Дионис проходит через земли арабов, ливийцев, фракийцев и по кругу возвращается в Грецию. ... Когда юный Дионис нашел свою физическую смерть, его душа излилась в интеллектуальную культуру человечества". И во всем, чему теперь учат в университетах, что имеет место в промышленности, в банках и т.д., во всем, что составляют интеллектуальную культуру, живет своей душой юный Дионис.129 (5)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  



Дионис

658. "Дионис Мистерий был прекрасным человеком; внешний, воплощенный в теле Дионис не мог с ним даже сравниться". Его не следует искать среди лучших человеческих типов. Так бывает, что красивое в духе облекается, как майей, ужасным обликом. Поэтому учитель Диониса описан нам как мудрый Силен. Это также подлинная индивидуальность, жившая на Земле. И Дионис, и его мудрый учитель Силен имеют огромное значение для воспитания современного я-сознания.129 (7)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

593a. В храмах древнейших египетских Мистерий в день соответствующий нашему Рождеству, совершался особый культ. Небольшой группе особенно подготовленных участников церемонии показывалось изображение Горуса. Его открывали всего четыре раза в год, а в остальное время он хранился в самом потаенном святилище храма.
     "После того, как старейшие из жрецов, совершавших жертвоприношения, выносили сияющее изображение Горуса, сына Изиды и Озириса, к нему подступали четыре жреца-мудреца в белых одеждах. Первый из них говорил, обращаясь к изображению: "Горус, о Ты, который являешься Солнцем в царстве Духа, о Ты, дарующий нам свет своей мудрости, как Солнце дарует нам свет мира, веди нас, чтобы в конце мы уже не были бы такими, каковы мы сейчас". Этот храмовый жрец подходил с востока. Второй приходил с севера и говорил: "Горус, Ты есмь Солнце в царстве Духа, Ты есмь податель любви, как Солнце является подателем согревающей силы, которая в течение целого года извлекает силы растений и плодов, веди нас к цели, чтобы мы стали такими, какими сейчас не являемся". И третий храмовый жрец подходил с юга и говорил: "...даруй нам силу, как Солнце дарует свою силу физическому миру, благодаря которой разгоняет темные облака и повсюду распространяет свет". Четвертый говорил: "Трое мудрейших из нас сказали. Вы — мои братья, но вы стоите вне той сферы, где еще нахожусь я. Я ваш представитель. Затем, имея в виду, что он является представителем всех присутствовавших, он говорил: "Я хочу вести ваши голоса. Я хочу говорить для вас, для тех, кто стоит здесь пока бессловесным. Я хочу моим старшим братьям сказать, что вы страстно желаете (исполнения) великой цели мира, когда человеческая судьба будет примирена с пра-вечным законом мира".
     "Если мы поймем церемонии, которые разыгрывались в Рождественский праздник в Азии, Индии, да и в Китае, то мы поймем, что звучит нам в рождественских колоколах". Макрокосм говорит здесь к микрокосму. А три жреца повторены в поклонении трех волхвов (мудрецов). Чему поклонялись египтяне, стало мировым фактом, событием.
     "Сначала существовало множество христианских сект и все они рождение Спасителя праздновали в разное время. В первые времена Христианства было 135 таких дней. Лишь с начала V века была твердо установлена одна дата, наше Рождество". Один из отцов церкви считал правильным, что Рождество приходится на те же дни, что праздник Митры римлян и Диониса греков. Так в празднике Рождества был дан символ рождения Первенца, в котором достигнута гармония между микрокосмом и Макрокосмом, "сожжена" (завершена) карма.Д.32, с.1–2, 6–7


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

3. Персоналии

(Кармические рассмотрения индивидуальностей, оставивших значительный след в истории, культуре, науке, даны д-ром Р.Штайнером в широком историческом обрамлении, с целым рядом пояснений относительно того, как действует карма. Все это имеет целью научить читателя понимать законы кармы, чтобы более осознанно и глубоко проникать в смысл развития, активно овладевать своей жизненной ситуацией, и т.д. Поэтому подобные рас­смотрения следует брать во всем их объеме, брать методологически, а не как сенсации. Не имея достаточ­но места, мы приводим лишь несколько наиболее значительных примеров. В остальном даны лишь указания, в каких лекциях д-ра Р.Штайнера проводятся исследования кармы отдельных индивидуальностей. — Сост.)

Индивидуальности древней Греции

1263. "Древний, мудрый учитель Диониса Силен был позже снова рожден в своем перевоплощении; этот муд­рый Силен был не кто иной, как Сократ. Сократ — это перевоплощенный древний Силен, перевоплощенный учи­тель Диониса. А сам Дионис при перевоплощении, то существо, в котором в действительности жила ду­ша древнего Диониса, — было Платоном".129 (7)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

2. Становление "Я есмь"

От греческой драмы к Мистерии Голгофы

179. "Грек ещe не обладал таким воззрением на мир, как мы. Он хотя и мог развивать такие же понятия и идеи о мире, как мы, но он мог, в то же самое время, всерьeз принимать те воззрения, которые ещe давались в образах. Он вообще жил иначе, чем мы сегодня живeм. Мы, например, идeм в театр, чтобы развлечь себя. В Греции развлекаться ходили в театр — если я могу так выразиться — во времена Эврипида, едва ли во времена Софокла, и уж никак не во времена Эсхила или ранее того. Тогда на драматические представления приходили с другими целями. У человека было отчeтливое чувство, что во всeм: в деревьях и кустарниках, в реках и ручьях — живут духовно-душевные существа. Если человек переживал этих духовно-душевных существ, то в его жизни возникали моменты, когда у него совсем ослабевало чувство себя. Когда же он снова развивал это сильное чувство себя, которое древние развивали с помощью изучения йоги и которое грекам уже не было нужды развивать с помощью йоги, то всe вокруг делалось мeртвым, тогда человек видел лишь некоего рода труп природы. Тогда человек расходовал себя. Он говорил себе: жизнь расходует людей. Созерцая лишь мертвую природу грек чувствовал это как некий род душевного и телесного заболевания. В древние греческие времена это ощущали так живо, что в течение дневной жизни заболевали, и было необходимо что-то такое, что оздоровляло бы: и это была трагедия. ... если вообще желали остаться целостными людьми, то требовалось исцеление, поэтому шли в трагедию. И трагедии во времена Эсхила игрались так, что тот, кто строил, создавал трагедию, чувствовал себя врачом, лечившим израсходованного человека. Чувства, возбуждавшиеся сопереживанием страха, сострадания вместе с героем, действовали как лекарства. Они пронизывали человека, и когда он их преодолевал, эти чувства страха и сострадания, то они вызывали в нeм кризис, каким он, например, бывает при пневмонии. А когда человек преодолевал кризис, то он становился здоровым. ... Так было для греков искусство некоего рода целительным процессом. А когда первые христиане начали переживать, что было дано в воплощении Христа в Иисусе, что могло быть подумано, ощущено в Евангелиях: нисхождение Христа Иисуса к страданиям и к крестной смерти, Его воскресение, вознесение, — то они ощущали определeнного рода внутреннюю трагедию. Поэтому они всe больше и больше называли Христа врачом, целителем, великим врачевателем мира. Грек в древности ощущал это исцеление в трагедии. Человечество должно постепенно прийти к тому, чтобы исторически целящее переживать и ощущать во взгляде, в духовном переживании Мистерии Голгофы, великой трагедии Голгофы.
     В древней Греции, а именно во времена Эсхила, в трагедии стало более открытым то, что ранее праздновалось лишь в сумерках Мистерий. Что видели люди в этой внешней трагедии? — Являлся Бог Дионис, тот Бог Дионис, который образуется из земных сил, из духовной Земли... выходил на поверхность Земли и сопереживал страдания Земли. Как Бог, он чувствовал душевно — не так, как в Мистерии Голгофы, телесно, — что это такое: жить среди существ, проходящих через смерть. Он не учился переживать смерть в себе, но — наблюдать еe. Человек чувствовал: здесь Бог Дионис, который глубоко страдает среди людей, потому что он должен знать, как страдают люди. Сначала на сцене было одно-единственное царство — Бог Дионис, страдающий Дионис, а вокруг него — рецитировавший хор, чтобы люди могли слышать, что происходит в Боге Дионисе. Таков, вообще, был облик первых представлений, трагедий, что единственным действующим персонажем в них выступал Бог Дионис, а вокруг него хор рецитировавших о том, что происходило в его душе. Лишь мало-помалу из одного персонажа сложилась позднейшая драма. Так в образе переживали Бога Диониса. А позже в действительности, как исторический факт человеческого развития, человек пережил страдающего, умирающего Бога, Христа. Однажды это должно было разыграться перед человечеством как исторический факт, так что все люди могли ощутить то, что в ином случае в Греции могло быть пережито в виде спектакля. По мере того, как человечество шло навстречу переживанию этой великой исторической драмы, столь святая в древней Греции драма, что в ней ощущали целителя, чудесно действующее лечебное средство человечества, всe более и более, я бы сказал, сбрасывалась со своего пьедестала и превращалась в средство развлечения, как это стало уже во времена Эврипида.
     Человечество шло навстречу времени, где оно нуждалось в чeм-то ином, чем в воспроизведении образа духовно-душевного мира, после того как природа стала для созерцания неодушевлeнной. Человечество нуждалось в исторической Мистерии Голгофы. Древний ученик йоги в индийскую эпоху удерживал дыхание в своeм теле, чтобы в дыхании ощутить: в тебе живeт божественный я-импульс. — Как ученик йоги, человек переживал Бога в себе через процесс дыхания; но пришли другие времена. Человек больше не переживал в себе божественного импульса в процессе дыхания. Но он научился думать, и он сказал: через дыхание душа входит в человека. — Древний ученик йоги это проделывал. Позднейший человек сказал: "И вдохнул Бог человеку живое дыхание, и он стал душою". Конкретное переживание стало абстракцией. Драма стала мировым событием. Так был смещен образ. Образ стал просто образом, как дыхательный процесс начали просто описывать словами".
     Сам человек сделался для себя внешней действительностью — как тело, проникнутое Богом. "И когда человек смотрел на распятие, на умирающего Христа Иисуса, то перед ним была природа. Перед ним был образ природы, той природы, в которой был распят человек. А когда человек смотрел на восставшего из могилы, пережитого затем Павлом и учениками, на живущего в мире Христа, то ему представало то, что в древние времена он видел во всей природе. Во множественности, во множестве существ, в гномах и нимфах, в сильфах и саламандрах и во всевозможных других существах земных иерархий видел человек божественно-духовное; он видел природу проодухотворeнной, проодушевлeнной. Но теперь в человеке возникла тяга через зарождающийся интеллектуализм соединить всe то, что разбросано в природе. Человек соединил это в мeртвом Христе Иисусе на кресте. Но во Христе Иисусе он видел всe, что вынужден был потерять во внешней природе. Всю духовность видел человек, когда взирал на факт: из тела возвысился Христос, Божественный Дух, преодолевший смерть, и в этом Существе теперь может иметь часть каждая человеческая душа. Человек утратил способность в окружающей природе видеть Божественно-духовное; он приобрeл способность при взгляде на Мистерию Голгофы это Божественно-духовное снова находить во Христе.
     Таково развитие. Что человечество потеряло, было снова ему дано во Христе. В утрате оно обрело эгоизм, возможность чувствовать себя. Не стань природа мeртвой для внешнего наблюдения, человек никогда не пришeл бы к переживанию "я есмь". Он пришeл к переживанию "я есмь", он смог почувствовать себя, внутренне переживать себя, но он нуждался в духовном внешнем мире. Им стал Христос. Но "я есмь", эгоизм, он достигается в трупе природы".
     Природа была мeртвой. Человек переживал "я есмь" внутренне. Но с ним он стоял бы лишь как отшельник на бездуховной, бездушной Земле, если бы не мог взирать на Христа. Однако он не мог видеть Христа внешне ... он должен был воспринять Его в Я. Он должен был мочь сказать, возвышаясь над повседневным "я есмь":

"Не я, но Христос во мне". Это можно изобразить схематически. В древности человек переживал природу вокруг себя (зелeное), пронизанной духом и душой (красное). А когда природа стала бездушной, он воспринял собственное "я есмь" (жeлтое). Но для этого ему был нужен образ пребывающего в человеке Бога, и он воспринимал это в Боге Дионисе, в греческой драме. "В ещe более поздние времена человек опять-таки ощущал обездушенное в природе (зелeное), а в себе "я есмь (жeлтое). Но драма стала фактом. На Голгофе воздвигся Крест. И одновременно то, что ранее было утеряно человеком, взошло в его собственном внутреннем и стало излучаться (красное) из его собственного внутреннего: "Не я, но Христос во мне". В древности человек не говорил, но переживал: не я, но Божественно-духовное вокруг меня, во мне, повсюду. Это было бессознательным переживанием "не я, но Христос во мне". Первофакт, бессознательно переживавшийся во времена, предшествовавшие тем, когда человек пережил своe Я, стал сознательным фактом, переживанием Христа в человеческом внутреннем, в человеческом сердце, в человеческом душевном". 211(3)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

Древние Боги и Христос

45. "Прежде говорили себе: то божественное, которое находят на пути вовне, и то божественное, которое находят на пути вовнутрь, —суть одно. Теперь же можно сказать: человек лишь нисходит вниз, в свое внутреннее. И если он причастен Христу, то он находит существ Аполлона и Диониса в одном Существе". "Когда грек произносил имя Аполлон, то он указывал на царство Духов, стоявших за Солнцем. ... но Аполлон является указанием на Христа, а не самим Христом". Он подобен покрову, повторяющему формы существа, на которое он накинут. 113 (6)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

От мифа к понятию. Ферекид Сиросский

     204
. "Дионис — сын Зевса и смертной матери Семелы. Еще незрелым ребенком Зевс оторвал его от убитой молнией матери и сохранял его до зрелости в своем бедре. Гера — матерь Богов — возбудила против Диониса титанов. Они разорвали на части мальчика. Но Паллада Афина спасла еще бьющееся сердце и принесла его Зевсу. Он породил из него сына во второй раз. В этом мифе точно виден процесс, отражающийся во внутреннем человеческой души. И если говорить в духе египетского жреца, поучавшего Солона о природе мифов, то можно было бы сказать так: что у вас рассказывают о Дионисе, сыне Бога и смертной матери, разорванном на части и снова рожденном, — это звучит как небылица, истиной же в этом является рождение Божественного и его судьба в человеческой душе. Божественное соединяется с временно-земной человеческой душой. Но как только это Божественное, дионисийское, приходит в движение, душа ощущает бурное желание обрести свой истинный духовный облик. Сознание, опять-таки являющееся в образе женского божества — Геры, с ревностью относится к тому, что рождается из лучшего сознания. Низшая природа (титаны) жалит человека. Еще незрелое дитя Бога разрывается. Как разрывающее пребывает чувственно-рассудочная наука в человеке. Если же в человеке содержится столь много от божественной мудрости (Зевс), что она может действовать в нем, то она оберегает и лелеет это незрелое дитя, которое затем вновь рождается как второй сын Бога (Дионис). Так из науки — разорванной на части в человеке божественной силы — и смертной матери — преходящей, бессознательно стремящейся к Божественному человеческой души — родилась единая мудрость, которая есть Логос, Сын Бога. До тех пор, пока человек видит во всем этом лишь просто душевные процессы или воспринимает это как образы, он далек от духовной действительности, которая здесь отражается. В этой духовной действительности душа не просто переживает нечто в себе, но она полностью уходит от себя и сопереживает мировой процесс, который в действительности разыгрывается не в ней, а вне ее.
     Платоновская мудрость и греческий миф сливаются воедино; точно так же — мудрость Мистерий и миф. Рожденные боги были предметом народной религии, история возникновения богов была тайной Мистерией. И нет ничего удивительного в том, что было особенно опасно "выдавать" Мистерии. Ибо этим было бы "выдано" происхождение народных богов. Правильное понимание их происхождения — целительно, неправильное — гибельно". 8(4)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     20
. "Персефона, вынужденная периодически сходить во тьму нижнего мира, представляет собой образ человеческой души, полный глубокого смысла. Эта душа происходит из небесных сфер, и ей предопределено быть бессмертной. Она дочь бессмертной земной Души, представленной в образе Деметры. Но душа человека не может нераздельно наслаждаться бессмертием. Периодически она должна нисходить в царство смерти". Воплощаясь на Земле, душа наслаждается ее плодами (гранатовое яблоко, которое должна съедать Персефона) и потому должна все снова возвращаться сюда, т.е. у души развивается вожделение к земному. "Земная Душа (Деметра) хотела бы своей дочери, человеческой душе, дать бессмертие. Поэтому Деметра пытается доверенного ей ребенка очистить в огне, исцелить от смертности".
     "Произошедший от бессмертного и смертной Дионис — это образ человеческого духа. В человеческом духе одна часть божественного Духа познает саму себя. Этот Дух является в человеке не чисто, а в одеянии страстей. Титаны — это образ таких страстей. В отдельном человеке они дают действовать не чистому, божественному Духу, но постоянно лишь отдельным его частям. Однако, несмотря на это, в каждом человеке имеется источник Божественного (сердце). Оно и спасается мудростью (Афиной). Очищение, исцеление разрушаемого титаническими страстями божественного Духа представлено в драме Диониса. Взятые вместе, драма Персефоны и драма Диониса образуют человеческую пра-драму..." 34 с. 154-156


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     21
. "Поскольку судьба человеческого "я" внутренне родственна окружению, то также и силы этого "я" следует мыслить родственными тем божественно-духовным силам, которые в пространстве, вовне соответствуют этому "я". ... Поэтому во внешнем мире мы находим такой божественный образ, как представителя силы "я", который сам обладает определенным интимным отношением к человеческой природе и в своей судьбе, во всем своем ходе жизни в определенном отношении выглядит сугубо по-человечески, и это есть Дионис". 129(4)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     23
. "Бог Дионис — последний, рожденный богами. Это значит, что он есть тот — как это считали греки, — кто привел человека к его современной самостоятельности. Зевс, Кронос, старшие боги творили человека как двуполое существо, живущее в смутном сознании, не способное сказать себе я, без самопознания, без свободы. Творцом самостоятельности является Дионис". С того момента, как человек делается самостоятельным, выступают бессчетно индивидуальности. Божественная Душа разрывается на множество индивидуальных душ. Это и символизировано в разрываемом титанами Дионисе. Человеческая мудрость символизирована в Афине Палладе. 54(14)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     16
. "Священная улица вела из Афин в Элевзин. Ее окружали таинственные знаки, которые должны были при­водить душу в возвышенное настроение. В Элевзине находился полный тайны храм, о священнодействии в ко­тором заботилась жреческая семья. Достоинство и мудрость, приумножаясь, наследовались жреческой семь­ей из поколения в поколение. Мудрость, одарявшая здесь способностями совершать служение, была греческой мистериальной мудростью. Празднества, совершавшиеся два раза в год, представляли великую мировую драму судьбы Божественного в мире и человеческой души. Малые Мистерии были в феврале, большие — в сен­тябре. С праздниками было связано посвящение. Символическое представление мировой и человеческой драмы образовывало заключительный акт посвящения миста, которое там совершалось".
     "Элевзинские празднества были громко говорящим исповеданием веры в вечность человеческой души. Это исповедание нашло свое образное выражение в мифе о Персефоне. Вместе с Деметрой и Персефоной в Элевзине совершались празднества в честь Диониса.
     Как в Деметре почитали божественную творительницу вечного в человеке, так в Дионисе почитали веч­ное, странствующее по всему миру Божественное. Бог, излившийся в мир и раздробленный в нем, чтобы духовно снова родиться, должен был праздноваться вместе с Деметрой". 8 (5)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     17
. В Мистериях Диониса учителем был сам Дионис. "Дионис являлся как эфирный облик в этих святых Мистериях, и от него могли воспринимать вещи, которые не являлись простым отражением, увиденным в обычном сознании, но исходили из внутреннего существа Диониса". Для внешнего же мира Дионис был однажды воплощенным Богом. 129 (7)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     813
. "Все, чему мы удивляемся в индийской культуре — включая пришедшее к своему выражению через Будду, — достигнуто путем внутреннего погружения, путем отворачивания взора от внешнего мира, умерщвления взгляда для чувственных красок, уха — для чувственных звуков ... ради погружения в себя и проникновения к Брахману, в котором человек чувствовал себя единым с тем, что во все времена ткет как внутреннее мира".
     Путь внутрь души греки связывали с Дионисом, "таинственным Богом", "которого находили, погружаясь все глубже и глубже в свое внутреннее, где находится то сомнительное подчеловеческое, которого рань­ше человек не имел, из которого он развился до человека. Это есть то, что пребывает здесь неочищенным, еще полуживотным и освящается именем Диониса".
     "В течении Аполлона встречается нам учение Заратустры..." 60 (4)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

  Оглавление          Именной указатель Предметный указатель    Наверх
Loading


      Рейтинг SunHome.ru    Рейтинг@Mail.ru